Фарммафия, к вам скоро придут! Мурат Абенов

Последние пару лет в Казахстане звучит одна из самых громких тем года — заявления депутата Мажилиса Мурата Абенова о существовании в стране фарммафии. Его слова моментально вызвали общественный резонанс: люди делятся историями о недоступных препаратах, высоких ценах и ситуациях, когда лечение в соседних странах обходится в разы дешевле. В интервью Liter.kz депутат Мажилиса Мурат Абенов впервые подробно рассказывает, как именно работала эта схема и почему она так отчаянно сопротивляется изменениям. 

По словам депутата Мажилиса, члена фракции AMANAT Мурата Абенова, еще 15 лет назад рынок казахстанских лекарств был относительно прозрачным и конкурентным. Препараты закупали сами регионы и больницы. Производители могли напрямую заходить на рынок, ассортимент был широким и постоянно обновлялся. Но в конце 2000-х в правительстве родилась идея о едином операторе закупа СК-Фармация. Официально, чтобы покупать лекарства оптом, дешевле и качественнее. Фактически, как утверждает депутат, этот шаг стал началом концентрации гигантских бюджетных средств в одних руках. Для этого забрали все деньги из региональных бюджетов, чтобы ни одна область и город не закупали самостоятельно.  

К чему это привело, мы знаем: закупочные цены стали в среднем в 3-4 раза выше, чем у производителей, по некоторым препаратам в 20 раз. 

“Я уверен, у этой идеи был автор, кто-то, приближенный к власти, кто решил: давайте создадим единую компанию, которая будет напрямую закупать препараты у производителей — якобы это будет дешевле. И, соответственно, когда будем закупать оптом, это действительно должно быть дешевле и качественнее, потому что закупка идет у производителей.
На самом деле, как мы позже поняли, это была схема, чтобы централизовать все денежные потоки. Акиматам запретили закупать самостоятельно, отдельным медицинским организациям тоже запретили приобретать препараты. В итоге весь рынок собрали в одних руках”, – заявляет он. 

Как отметил спикер, из примерно 13 тысяч зарегистрированных препаратов, имевшихся в 2009 году, сейчас осталось меньше семи тысяч, хотя ранее их количество ежегодно увеличивалось на 10–15%. То есть рынок лекарств искусственно сократили до ограниченного списка — только до тех препаратов, которые завозят компании, входящие в число “счастливчиков” из так называемой фармацевтической мафии.

“Любая комиссия по рассмотрению нового препарата затягивалась на 3–4 года, обновление номенклатуры искусственно тормозилось. Все незаконно полученные деньги оседали в карманах олигархов и чиновников. А это — триллионы украденных народных тенге”, – отмечает Мурат Абенов. 

Схема фармафии: цепочки прокладок 

Депутат рассказывает, что механизм завышения цен был простым, но продуманным. К примеру, у производителя препарат стоил тысячу долларов, а в Казахстан его продали уже за четыре тысячи. Между этими двумя цифрами — цепочка “прокладок”, каждая из которых поднимает стоимость на 500–1500 долларов. После отмены НДС фармкомпании получили возможность полностью выводить деньги из-под контроля, скрывая реальные закупочные цены.

“Я видел, что в прошлом году больше половины тендеров прошли из одного источника. Это уже не рынок, это преступная схема. Нужно вернуть все деньги, арестовать счета, убрать все прокладки. Почему-то бывшие руководители до сих пор не арестованы”, — говорит депутат. 

Особенно уязвимыми стали онкопрепараты и дорогие препараты узкой специализации, где стоимость одной ампулы доходила до 46 млн тенге. После проверки цена вдруг снижалась до 32 млн — и это была лишь верхушка схемы.

Итог многолетней монополии очевиден: с рынка исчезли тысячи препаратов, международные бренды не могли войти в страну, конкуренция фактически исчезла, а Казахстан превратился в изолированное фармацевтическое пространство. Из 12 тысяч зарегистрированных препаратов осталось 6 500. Помимо этого, появились монопольные поставки, когда одна компания определяла судьбу тысяч пациентов.

COVID-19 в Казахстане

Когда коронавирус пришел в Казахстан, слабые места схемы стали очевидны всем. Страна закупала “Спутник V” по цене выше российской и европейской, при этом доступ к другим вакцинам задерживался.

“Вакцину нам привозили только российскую, только от этой компании. Один олигарх купил завод в Караганде, они заключили совместный договор. Мы покупали ее в несколько раз дороже, чем в России. В то же время мировые бренды, такие как Pfizer и другие препараты, которые в мире стоили дешевле, у нас не запускали вовремя. То есть мы покупали “Спутник” намного дороже, чем в России и чем за рубежом. Люди спрашивали: почему мы должны покупать именно эту вакцину, если есть современные препараты? Но им отвечали: нет, будем закупать только один препарат — и по высокой цене”, — приводит пример он.

То же самое происходило и с другими препаратами: мировые бренды годами не получали регистрации, а отечественный рынок оставался закрытым под тех, кто контролировал финансовые потоки.

Министерство здравоохранения не контролировало фарммафию? 

Еще один парадокс, о котором говорит Абенов: ведомство долгое время не имело полномочий проверять цены аптек и компаний-дистрибьюторов.

“У нас с министром здравоохранения состоялся открытый разговор в феврале. Когда она пришла в Парламент, мы подняли этот вопрос. Мы спросили: как так? Почему до сих пор нет контроля? А министр ответила: “У нас очень сложная ситуация с законодательством. Мы не имеем права проводить проверки — даже просто прийти и проверить аптеки или эти компании. В законодательстве прописано, что нам запрещено проверять цены, запрещено проверять аптеки и компании”. Как так запретили? По Конституции вопросы, касающиеся здоровья, — в приоритете. Почему же записано, что проверять бизнес в этой сфере нельзя? Почему мы продаем поддельные, некачественные и просроченные лекарства? Очень много неподтвержденных препаратов, которые завозила фарммафия”, — говорит депутат.

Реформы в Минздраве

Лишь в этом году, после внесения поправок, министерство наконец получило право проводить проверки и начало выявлять многочисленные нарушения. Показательный факт: Казахстан увеличил бюджет на лекарства вдвое, но их объем для пациентов снизился на 70%.

В течение 15 лет в Казахстане не обновлялись медицинские протоколы, что фактически запрещало врачам назначать современные препараты.

“Когда мы приходим к врачу, он говорит: “Есть такой препарат, но в Казахстане он не разрешен. Можете купить его в России. Можете в Узбекистане купить. У нас этот препарат не разрешен”. Почему не разрешен? Потому что он не прошел проверку Минздрава. Есть такая организация при министерстве — НЦСЭЛС. Они вместе с этой мафией затягивали включение новых препаратов и сделали так, чтобы мы не имели к ним доступа. Вот так каждый год список сокращали”, — объясняет депутат.

Информационные атаки на министра Альназарову 

В последнее время в Казахстане резонанс вызвали публикации, направленные против нынешнего министра здравоохранения Акмарал Альназаровой. Депутат считает, что это — не совпадение.

“Сейчас мы видим, что против министра здравоохранения организована информационная атака. Та же история была и с моим коллегой Бахытжаном Базарбеком, когда он поднял тему ФОМС: что там разворовываются деньги, что организациям, не лечившим и не имевшим лицензии, непрозрачно выплачивались средства. Мы тогда подали в суд на две компании. Мы шли и доказывали — на это ушло время. Да, мы доказали. Бахытжан Базарбек смог доказать это в суде. И теперь то же самое делают с Альназаровой — один в один, схема та же. Это происходило слишком долго. К сожалению, медицина стала местом не лечения, милосердия и гуманности, а местом воровства, коррупции и мафиозных структур. И самое главное — воруют у людей, которые болеют. Человек болеет, ему нужны лекарства, лечение. А они завышали цены в три-четыре раза”, — говорит он.

По его словам, впервые за многие годы Минздрав получил реальные механизмы контроля:

• проверки логистических цепочек,
• анализ мировых цен,
• блокировку необоснованных наценок,
• упразднение маркетинговых услуг и “подарочных бонусов”,
• публикацию данных в открытом доступе.

И все это ударило по тем, кто десятилетиями управлял рынком в тени.

“У фарммафии нет проблемы купить рекламу, нанять ботов или “экспертов”. У них проблема одна — теряются деньги. И они пытаются остановить министра так же, как останавливали других”, — говорит Абенов.

Он открыто заявляет, что внутри информационной кампании участвуют структуры, связанные с отдельными фармкомпаниями и дистрибьюторами.