Мужчинам вход воспрещён

Нурсултан Кабиев - единственный работник социального дома для мам с детьми. Как молодой управдом справляется с эмоциональным контингентом?

Проект “Мейірім мекені” в Алматы что-то вроде кризисного центра - попавшая туда женщина с детьми на три года обретает крышу над головой. Открыл и содержит кризисный центр предприниматель Кайрат РЕИМОВ. Когда центр строился, ожидалось, что там будут жить вдовы. А по факту больше тех, у кого благоверные живы, здоровы и легко соглашаются сбагрить семью.

Нурсултан (он принимает кандидаток на заселение) всегда предупреждает мужчин: “Ваши дети сейчас практически на улице. Мы их забираем. Но у вас не будет возможности видеться”. Мужскому контингенту вход в женский приют запрещен.

Иногда папаши все же приходят пьяные качать права, адрес цент­ра ведь всем известен. И тогда соцработник (а ведь он вовсе не борец) пытается донести мужикам, в чем они не правы. Но чаще недоотцы кивают и устраняются.

Правда, и чудеса случаются: в девяти случаях прямо во время устройства в центр отцы одумались и жен с детьми забрали.

                                                                             ***

В доме уютно. Комнаты как малогабаритные квартирки: есть спальные места, все, чтобы готовить, стирать, отдельный санузел. Если семья большая, то комнаты дают две. Ни аренды, ни оплаты коммунальных услуг. Живут тесным мирком: уходит мама на работу, а за ребятами присматривают те, у кого нет смены. Двери открыты, ватага ребятни туда-сюда носится.

Три года, на которые предоставляется приют, - возможность выдохнуть, подкопить денег и наметить новый жизненный курс. Есть исключения: Айнура БАЙБОЛАТОВА и ее дочка-школьница живут здесь уже пять лет. 

Вошли в положение маленькой семьи - за спиной у женщины уже пятая операция: выстоять в борьбе с онкологией, да еще жилье снимать она бы не смогла. А так и за дочку спокойнее.

Нурсултан признается: на модерации (так называет процедуру оформления на проживание) ему бывает сложно сдержать эмоции - не от хорошей жизни люди обращаются. Но правила приема строгие, даже полный анамнез от участкового и соседей собирают, документы проверяют. Бывает всякое. Приехали как-то помогать бедолагам, ютящимся во времянке. Фонд “Асар Уме” им дом хотел купить. А оказалось, коттедж в два этажа за халупой тоже их. Специально построили на участке времяночку, чтобы недвижимость на халяву получить…

Первое время жительницам покупали даже продукты. Но такой подход опасен - очень скоро благодарность сменялась осуж­дением: “не то мясо подвезли”, “другим вон больше дали”. И от такой практики отказались. Оставили только хорошую традицию всем вместе накрывать праздничные столы. Весной традиционно съезжаются сюда семьи “выпускниц” для мотивации. В день нашего приезда готовились к большому тою: из армии пришел сын одной из жительниц, ждут гостей.

                                                                           ***

Через стенку от радости - боль и растерянность и еще одно исключение из правил. Мама многодетной семьи, которая здесь жила, скончалась, трое малышей могли отправиться в детский дом. Нурсултан помог старшему из детей (ему недавно исполнилось 18) взять опеку над младшими.

Антон подавлен и просит не делать его фото, не называть фамилии. Еще вчера он жил отдельно от своих, зарабатывал, чтобы помочь матери. Сегодня учится быть главой семьи. Малые кашляют - мама с простудами лихо справлялась, а парень растерялся. Но опытные соседки тут как тут с вареньем малиновым, советом добрым.

- Парень вырос у нас. Они останутся здесь, - отвечает на мой вопрос о запрете на мужской контингент Нурсултан.

Они шепчутся: Антон - классный айтишник, и есть проект, который готов взять на обучение несколько человек, помочь с работой. Управляющий советует не упускать возможности повысить скилы. Глава маленькой семьи кивает.

                                                                          ***

Татьяна ПИЧУГИНА нарезает теплый ноздреватый хлеб. Работает в школьной столовой. Рассказывает: выросла в детдоме, отсюда казахский акцент и ­гостеприимство. 

Муж знал о ее непростой судьбе, и сначала вроде все шло хорошо, как у людей, по крайней мере. Он построил дом и оформил на родственника, набрал на молоденькую жену кредитов на 20 миллионов (на бизнес), детей сделал двоих. А потом представил Татьяне вторую жену, переселил первую во времянку в том же дворе. Ушла Таня, когда не выдержала нападок соперницы - та чуть что прилетала на разборки, дралась, окна била. Женщина рассказала о своей беде в эфире ток-шоу, а редакторы позвонили Нурсултану. Пока семья здесь.

- Кредиты-то платит?

- Нет. Он машину взял на эти деньги.

                                                                            ***

- Я уверен: счастье и порядок в семье только от мужчины и зависят! Женщина эмоциональна, мужчине следует быть сдержанным, терпеливым. Ни кулаки не распускать, ни язык. Брать ответственность за свои поступки, - Нурсултан выдает мнение, которое наверняка разделят не все соотечественники, привычно винящие жену и за невкусный обед, и за рождение детей не того пола.

Первые полтора года работы Нурсултан тоже жил под здешней крышей - сам хотел понять, как работает система.

- Знаете, меня и дома окружают одни женщины: жена, три ее сестренки и две дочки. Но дома - это другое. В семье дышится легко, - делится он.

Но здесь, признается, натерпелся. Отдышавшись после житейских бурь, дамы начинают плести интриги, сочинять небылицы, ссориться с соседками (чаще всего из-за детей, которые к тому времени уже забыли о ссоре и играют вместе) и даже с управляющим центром. Было дело, что в пылу словесной перепалки одна дама даже руки начала распускать.

- Но не драться же с ней! Я ушел от конфликта. А после победил ее ровным спокойным отношением, - улыбается Нурсултан.

- Выгоняли отсюда женщин?

- Да. Неприятная история. За нарушение порядка во всех смыслах: в содержании комнаты в чистоте, в общении. Много шансов давал исправиться. Ждали, когда подрастут дети, четыре года, представляете! Хотя семья не подходила по всем критериям: старшие дети уже могли работать, был доход от государства в виде пенсии по инвалидности. И даже тогда решили не рубить сплеча, создать условия, договорился снять ей на два месяца квартиру...

- Что?!.

- Но я ее так и не снял, - смеется мужчина. - Она ведь, как отсюда вышла, отправилась в акимат, и там давай поливать грязью и меня, и центр. Мне сообщили, и я подумал, что уговор уже нарушен.

Но есть и обратные примеры: 17 семей, попрощавшись с нами, обрели свой дом от государства, от благотворителей. Одна из наших мамочек Кымбат открыла свое клининговое агентство, стала еще и соцработником. Она, оказавшись едва ли не на улице, опекала сестру свекрови с инвалидностью - от нее все родные отказались, а Кымбат нет. До сих пор вместе живут. Мы хорошо помним, как она брала заказы, других женщин привлекала, как возвращались они уставшие, но довольные, что есть работа и доход…

Соцработник отмечает главные проблемы казахстанских семей: зависимости супругов, нежелание трудиться, закредитованность. И недоумевает, почему до сих пор внимание и помощь предоставляют только женщинам и детям - нужны кризисные центры и для мужчин.

- Вот только помощь им нужна жесткая: проработки, примеры, тотальный контроль, - описывает Нурсултан. - Очень важно выстроить рабочую программу помощи зависимым людям - больше половины браков распадается по этой причине. Почему бы не ввести более жесткий контроль за деятельностью микрокредитных организаций? Их бешеные проценты тащат на дно многие семьи. Почему бы не прижать алиментщиков, которые копят миллионные долги перед своими детьми? Государственная машина сосредоточена на статистике, а за ней - судьбы.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы